Мне не очень нравится то, как снимает Джеймс Хоус. Его работа на «Ужасах за пенни» неизменно выглядит, как учебник для начинающих режиссера и оператора. Большая часть разговорных сцен оформлена совершенно одинаково — два визуальных центра на экране в тех точках, где они должны быть по учебнику, ровная гамма, никаких сюрпризов. Для внесения «интересного» в картинку какой-нибудь расфокусированный предмет заслоняет часть переднего плана. Действие никуда не спешит, стедикам ровно и аккуратно его сопровождает. Если в кадре происходит что-то важное, в кадре будет какой-нибудь важный мелкий предмет.
Но я понимаю, для чего Хоуса зовут — ему удаются большие сцены, для которых в сезоне, перевалившем за половину, наступает самое время. В этой серии режиссер поставил для нас бал — и снял его так, чтобы мы оказались «внутри», увлеклись танцами и нарядами, пока авторы готовят ударный финал. Финал пришел изниоткуда, но об этом — несколько позже.
У всех хорошее настроение, но это ненадолго
А начинается серия с того, как три пары встречают утро. Все три сцены важны по-разному. Лили готовит завтрак для Виктора и всячески пытается ему угодить — и сейчас, и раньше, и в дальнейшем она будет балансировать между тем, какой жизни хочет для себя сама, и тем, какое чувство вызывает у нее Франкенштейн. Франкенштейн же балансирует между страхом за нее, влечением к ней, желанием управлять и желанием освободить. Большую часть серии это будет видно только в мелочах, а на балу проявится в полной мере.
Элеонора срезает прядь волос у спящего сэра Малькольма. Эти волосы нужны, чтобы завершить создание куклы для него. Туда же, вероятно, отправилась кровь с кольца. Следы крови остались под воротничком сорочки, но этого, кажется, никто не заметил. Дальше мы увидим, как миссис Пул целует новую куклу и заставляет биться маленькое сердце, вложенное в нее. Если кто-то смотрит этот сериал ради жестокой «шоутаймовщины», то будет разочарован — кроме открытого кардиомассажа, в шестой серии практически ничего не покажут. Хотя МакКрори, целующая крайне жизнеподобную куклу — это само по себе пугающее зрелище.
Наконец, утро Анжелики и Дориана запускает центральный сюжет серии. Дориан предлагает Анжелике выйти в свет, та отказывается, потому что не хочет привлекать внимания. Дориан же упивается реакциями окружающих на их «уникальность» — и решает затеять бал, чтобы устроить, и он это прямо говорит, «камин-аут» для Анжелики. Ну, разумеется, в те времена «камин-аут» означал первое появление в свете в новом статусе, но сериал намерено играет на двусмысленности.
Что любопытно — и я не уверен, что это хороший для сериала ход (но он удивлял меня раньше, удивит и снова) — так это реакция Анжелики. Ей нравится идея бала, потому что Дориан устраивает его для нее. Что не отменяет, казалось бы, того что Дориан для своих «приключений» и развлечений легко пренебрегает душевным равновесием других. Ему-то что — вытащив Анжелику на всеобщее обозрение, он ничем не рискует и может не опасаться, например, за свои жизнь и здоровье (и потому что он Дориан Грей, и потому что он как раз «нормальный» мужчина). Анжелика же знает, что чужое внимание означает опасность. Я не могу понять, намеренно ли Дориан использует Анжелику или просто не замечает, что делает. Для того, чтобы прочитать сериал снова как «историю жестокости мужчин к женщинам», достаточно второй интерпретации, но я все же надеюсь, что ездить по одной и той же теме бесконечно «Ужасы за пенни» не будут. С тех пор, как Анжелика поверила, что Дориан любит ее, ее отношение к себе изменилось. Увы, она не знает Дориана достаточно, и я предвижу трагедию. Впрочем, я предвижу трагедию в конце любой сюжетной линии «Ужасов за пенни», и часто оказываюсь прав.
Но про бал, как я уже говорил, будет особый разговор, а пока, как обычно, разберемся с сюжетными линиями.
Дом-музей и музей-дом
В особняк сэра Малькольма в этой серии ходят все, кому не лень, и все обязательно попадают в гостиную, где на столе разложены исторические редкости, попавшие в дом тайно. Никто из обитателей дома не предпринимает особенных предосторожностей — ни когда в дом входит Дориан Грей, ни когда впускают мистера Рукера, который и выглядит неприятно, и намерений не скрывает. Рукер является в гостиную, остается наедине с Итаном и бродит среди разложенных винтовок и исторических ценностей, не обращая на них внимания. Сначала он уговаривает Итана сдаться добром, а потом обещает убить всех его друзей, если тот не вернется в Америку. Мы до сих пор не знаем, в чем Итан провинился и что его ждет дома, но Рукеру, с его тягучим южным акцентом и грубой одеждой, не симпатизируем.
Рукер явно не так прост — нападение оборотня его явно не удивило. Возможно, он знал все заранее — но в таком случае зачем пришел за Итаном в Мореходскую таверну в полнолуние? А инспектор — я понимаю, почему он играет с Итаном в «Преступление и наказание», но где любые следственные действия насчет украденного в метро ребенка? Итану он его, кажется, не приписывает. В общем, представители закона ведут себя странно. А еще стремятся рассказать Итану какую-нибудь историю. То Рукер про свою бытность техасским рейнджером, то Инспектор — про Трансвааль и ампутацию руки. И все ему угрожают, и все будут за ним следить. Инспектор, кстати, подстерегает мистера Чандлера в музее восковых фигур, где открылась экспозиция «Бойни в мореходской таверне». Там мы, кстати, видим, что ее не приписывают Джеку Потрошителю, и я продолжаю ждать, когда сериал вернется к этой теме — я специально перепроверил и непохоже, чтобы все убийства из первого сезона принадлежали оборотню, уж больно там почерк разный. Может быть, какое-то из них задним числом отдадут ведьмам?
Музей восковых фигур продолжает тем временем откладывать раскрытие своей страшной тайны — я чувствую, что после такого длинного подогревания моего интереса буду неизбежно разочарован. Калибан/Джон Клэр, которого сценаристы убрали подальше от Виктора, чтобы не мешать его отношениям с Лили, снова разговаривает с Лавинией. О новых его попытках очаровать Лили речи пока не заходит.
Лавиния берет Калибана за руку и замечает, как эта рука холодна. За ужином она скажет родителям, что ей кажется, будто Джон Клэр — не совсем живой. Это, в общем, вся линия Калибана в шестой серии. Любопытно тут только то, что когда Лавиния говорит отцу о холодных руках, тот выглядит искренне заинтересованным. То есть какие бы планы на Калибана у него не были до сих пор, ничего странного в нем он не замечал. Придется подождать еще, чтобы узнать, что имелось в виду под «его внешность принесет нам целое состояние».
Любовные чары
Сквозные мотивы в этой серии подаются зрителю особенно грубо — сначала Виктор, а потом Эвелин спрашивают своих собеседников «знаете ли вы?» и рассказывают что-то, что до конца серии или сезона непременно пригодится метафорически. Виктор говорит об устройстве часов и этот образ аукнется на балу (где пары вращаются, как шестеренки, хотя вот как раз эту аналогию никто не проводит). А мадам Кали говорит о цене молодости, и тут явно задел на будущее — увы, после первой серии мы еще не видели новых кровавых ванн, наши очаровательные ведьмы полностью переключились на кукол.
Каковы же успехи их магии? Сэр Малькольм после ночи с мисс Пул становится другим человеком. К концу серии, держитесь за стулья, он сбреет бороду, под которой обнаружится более традиционный шарм Тимоти Далтона. Но прежде мы увидим, как его охватит необъяснимый подъем духа, так что даже новость о смерти супруги не сможет его взволновать.
Это еще один узнаваемо «ужасный» классический сюжет — некий человек начинает вести себя необычно, и всем вокруг него делается неловко, потому что этому поведению нет объяснения. Неловкость эта — выпадающая на долю Итана и Ванессы — почти комична. Как комичен и сэр Малькольм, размышляющий, не сбрить ли ему бороду, чтобы омолодиться, и реагирующий на новости о смерти жены мыслью, что надо заменить залитый кровью ковер. Нам, в отличие от викторианских читателей, не нужно гадать, в чем заключается страшный секрет. Загадка у нас одна — что будет с Ванессой, если/когда она попадет к мадам Кали. И новых подсказок к этой загадке нам не давали уже давненько.
«Другими людьми» в последнее время становятся все. Итан, преследуемый полицией, агентом Рукером и полной луной, нервозен. Виктор, впервые в жизни влюбленный, сам не свой, потому что происходящее с ним не укладывается в его представление о себе. Калибан из монстра становится (я бы сказал, «снова становится») хрупкой и ранимой душой, только в этот раз он вряд ли будет убивать людей вокруг очаровавшей его девушки. Ванесса большую часть времени удивительно жизнерадостна — и это мне, честно говоря, уже не нравится. Авторы половину времени напоминают нам, как ей тяжело, и нагнетают обстановку, а во всех остальных сценах позволяют мисс Айвз светиться, улыбаться и радостно наблюдать за личной жизнью Грея и Франкенштейна. Выглядит это несколько инородно.
Особенности социального протокола в условиях охоты на ведьм
Наконец, перейдем к разговору о бале. Первая половина серии заставила меня думать, что бал будет только ближе к концу сезона — столько «крючков» по его поводу было развешано. К счастью, сериал перепрыгнул через «Виктор учит Лили танцам», «Виктор выбирает для Лили новое платье» и «Ванесса ищет спутника на бал» и перешел сразу к делу. Зал в доме Дориана Грея наполнился очаровательными нарядами, проверить которые на соответствие историческому времени я не могу, но могу оценить их красоту. Разве что отмечу — Лили пришла на бал без перчаток, а это faux pas до сих пор в сериале было исключительной привилегией Ванессы Айвз. Впрочем, кавалеры на балу были без перчаток решительно все, так что, видимо, создатели махнули рукой на исторические детали ради выразительности. Зато с цветами платьев поиграли как следует — Ванесса в красном и черном, Лили в нежно-розовом (кто вспомнил «Анну Каренину», дай пять через интернет!), Анжелика в темном, Эвелин в светлом… Символизм можно искать всю неделю.
Танцы и музыку на балу показали довольно условные — потому что все главное происходило в разговорах. Виктор вывел Лили в свет, Дориан узнал в ней Брону Крофт и немедленно очаровался. Привлекает его, очевидно, образ человека, скрывшего свое прошлое — но Лили-то об этом не догадывается. Как не догадываются Анжелика и Виктор, которые просто видят, как у них похитили то, ради чего они пришли на бал — у Виктора спутницу, а у Анжелики внимание Дориана. В итоге желание обладать берет в Викторе верх над желанием помогать, и он прямо отчитывает Лили.
Но подробности этого нам не видны, потому что пришедшие на бал Геката и другие молодые ведьмы начинают охоту на Ванессу. Мистер Лайл — который в этой серии практически не нужен, но наблюдать за ним все так же приятно — уговаривает ее поскорее уйти, но не успевает. Следует эффектная сцена, в которой Геката идет к Ванессе через смыкающиеся и размыкающиеся ряды танцоров — тут я, собственно, и понимаю, для чего в сериале Джеймс Хоус. А потом я уже ни о чем не думаю, потому что начинает идти кровавый дождь. Нет, не «как в «Кэрри». Гораздо красивее.
Кровавый дождь, конечно, идет только в сознании Ванессы, а в реальности она просто теряет сознание. Тут мы, в общем, и должны остановиться. Надвигается буря, и Калибан, вопреки всем ожиданиям (и имени), не является ее причиной.
s2e1 — Fresh Hell
s2e2 — Verbis Diablo
s2e3 — The Nightcomers
s2e4 — Evil Spirits in Heavenly Places
s2e5 — Above the Vaulted Sky
s2e6 — Glorious Horrors
s2e7 — Little Scorpion
s2e8 — Memento Mori
s2e9 — And Hell Itself My Only Foe
s2e10 — And They Were Enemies
Это стоит фунт
Сцена с кровавым дождем. Казалось бы, все просто и мы видели это уже не раз — капли крови ливнем падают с потолка, и никто в комнате, кроме главной героини, этого не замечает. Но тут важно, как это снято и подано — и слова бессильны, нужно смотреть. Заодно можно подумать о том, что иногда самая дорогая сцена не та, где что-то взрывается, а та, где искусственной кровью поливают несколько дюжин фраков и бальных платьев.
Это стоит пенни
В любом фильме, где есть оборотень, сцена превращения — это money shot. Раньше она была самая сложная и дорогая, сейчас всем стало полегче, однако значимость сцены не пропала. Сложность исполнения значительно снизилась благодаря CG — но только для таких сцен, которые готовы всё залепить компьютерной графикой и плюнуть на производимый эффект. Самые интересные превращения все еще требуют «трюка». Но уж если трюк удался… Мало что так захватывает традиционного зрителя ужастиков, как превращение человека в чудовище.
Последнее, о чем я еще должен оговориться — «Человек-волк» юниверсаловских ужасов (откуда явно был экспортирован Итан Чандлер) не превращается, собственно, в волка. Он становится мохнатым когтистым человеком, передвигающимся, как животное. С этим образом заигрывали не раз, в том числе в дорогом кино, всерьез и успешно. Но загримировать его так, чтобы не получилось смешно для современного искушенного зрителя, с каждым годом становится все труднее.
У «Страшных сказок» пока в этом смысле ничего не получается. Оборотень был неубедительным и в финале прошлого сезона — и в этой серии, где возможностей показать его превращение и внешний вид было больше. Понятно, что оператор не даст нам к нему присмотреться, чтобы мы не увидели огрехов грима, сделанного на телевизионный бюджет. Но в новой серии сцена появления оборотня старательно «заряжалась» и «нагнеталась», а результат пока не воодушевил. Может быть, нам хотя бы дадут посмотреть на Сембене в действии. А то сколько можно ему на кухне сидеть.
