Что творят шоутаймовцы
Про первый сезон «Ужасов за пенни» говорили, что он слишком торопится. Нужно ли было больше восьми часов, чтобы уместить все события той истории — не берусь судить. Однако лишние две серии, выделенные второму сезону, явно идут ему на пользу, потому что повторяют делать вещи, подобные этой серии.
На целый час сериал прерывает повествование и обращается к прошлому Ванессы Айвз. Прошлое это выглядит, как вневременная и очень английская история о ведьме и ее ученице. Я, честно говоря, не люблю всяческие «приквелы» и истории о том, как эффектный и таинственный персонаж стал тем, кем является. Но притом, что на эти излишние объяснения я готов жаловаться и здесь, не могу не признать, что история вышла хорошая. Здесь, правда, не получится традиционного «рекапа» — кроме самой первой сцены серии, в которой Итан спрашивает у Ванессы о происхождении символа скорпиона, весь час занимает одна сюжетная линия, исход которой заранее известен.
Кроме того, эта серия оказалась настолько серьезной и мрачной — по меркам сегодняшнего телевидения вообще, не только костюмно-развлекательной его части — что мне бы стоило умерить свой шутливый (по крайней мере, по замыслу) тон из уважения к материалу. Однако как некоторые напитки должны горчить, когда их пьешь, но не когда уже допил, так и мы оставим весомость хорошему часу телевидения, а сами будем говорить о нем, как придется.
Жила-была ведьма
Вот насколько я не любил русский перевод названия «Страшные сказки» — а он возьми и оправдайся. В третьей серии нам в самом деле представили страшную сказку, практически отдельный телефильм, в котором только героиня и злодейка едины с остальным сериалом. Здесь сплошь новые актеры, совсем другие декорации, вместо города — эффектно снятый лес. Ярче сериал, впрочем, не стал — большую часть времени мы проведем в мрачном доме в свете очага.
История о ведьме с Баллентайнского болота (чудесное слово Cut-Wife, которым тут ее зовут, я перевести не в силах) возвращает нас во время, когда Мина Харкер уже исчезла, но Ванесса еще не владела мистической силой. Теперь все, кто до сих пор называл Ванессу колдуньей «для простоты», получили формальное право это делать. Ванесса в самом деле когда-то отправилась на английские болота, стала ученицей старой ведьмы и помогала ей. Все сцены первого акта серии — это знакомые картины английских преданий (или романов о ведьмах, если вы не читаете сказок и легенд) с добавлением небольшого числа натуралистичных подробностей. Ведьма испытывает Ванессу, прежде чем решить, что та достойна ее науки — и Ванесса выносит все тяготы, как и полагается сказочной героине.
Дальше мы узнаем, что ведьма в давнем раздоре со своей сестрой и прежним ковеном. Когда-то прежде другие ведьмы ковена обратились к Люциферу и получили от него секреты молодости, власти и темных искусств — а баллентайнская ведьма (своего имени она не раскрывает почти до конца серии, не буду этого делать пока и я) не польстилась на соблазн и потому осталась одна. Ковен стал называть себя «ночными» ведьмами (и это обозначение вы уже слышали в сериале раньше), баллентайнская же ведьма продолжила быть «дневной».
Глава ковена, сестра ведьмы, стремится погубить ее — но не может войти в ведьмин дом из-за магических оберегов, а потому вынуждена действовать чужими руками. Как и полагается в таких историях, инструментами злой воли становятся местный лорд, очарованный «ночной» ведьмой, и англиканский пастор, на которого тот имеет большое влияние. Ведьму сжигают, и Ванесса никак не может этому помешать. В наследство от наставницы ей остаются карты таро, с которыми мы уже хорошо знакомы, и книга заклинаний, которая явно станет важной в дальнейшем.
И надо сказать еще одну вещь, которую знают зрители, но не знает Ванесса. «Ночная» ведьма, погубившая дневную, ее сестра, заключившая сделку с дьяволом — это мисс Пул, она же Мадам Кали. Именно тогда пути ее и Ванессы пересеклись впервые, и уже тогда мадам Кали знала, что ее господин дьявол хочет получить душу Ванессы. А все, что вы видели в сериале до сих пор — только последствия этой первой встречи. Позвольте мне сделать предсказание (все телекритики их делают) и предвидеть, что к концу сезона мы еще вернемся в ведьмин дом на болоте.
В этом сюжете есть, конечно, несколько больше нюансов, чем я рассказал, но их вы можете узнать сами, посмотрев. Мы же перейдем от разговора о том, что это было, к разговору о том, КАК это было.
На самом деле это не о ведьмах
«Ужасы за пенни» часто хвалят как один из самых прогрессивных сериалов на телевидении сейчас. Не думаю, что совсем уж справедливо. Притом, что здесь действует больше «сильных» женщин и ЛГБТ-персонажей обоего пола, чем в большинстве телесериалов (не говоря уж о кино), я склонен считать, что их изображение служит «зрелищем» не меньше, чем «месседжем». «Penny Dreadful» — сериал, который хочет шокировать и впечатлять, и это легко сводит «прогрессивные» ходы до балаганных. Вспомните, как часто до сих пор сексуальность персонажей использовалась, как внезапный сюрприз и шокирующее открытие. Как и с большинством примет викторианской эпохи, применяемых здесь в качестве украшений аттракциона, сериал дразнит зрителя такими персонажами и событиями, а не позволяет им «спокойно жить» на экране. Но, вероятно, это лучше, чем ничего. Тем более что иногда — даже опираясь на предсказуемые сюжетные ходы — «Ужасам за пенни» удается завести серьезный разговор.
В «Nightcomers» происходит именно это — подтекст становится текстом и только очень расслабленный зритель останется на сказочном слое и не заметит, что с ним заговорили о мизогинии «традиционного» общества и жестокости к женщинам. Впрочем, с появлением ведьм раскрытие сериалом своего взгляда на эту тему было только вопросом времени. И вчера явно было сказано еще не все, что авторы намерены выразить.
В третьей серии нет ничего конвенционально пугающего — ни особой жестокости, ни злодейств. И правда, сколько можно. Выпущенных кишок и распоротых глоток мы уже порядком навидались. Я не понимаю, кстати, что особенно шокирующего увидели иностранные обозреватели в сцене жертвоприношения ребенка на прошлой неделе, но верю, что такое не каждый день показывают по «ящику». Сворачивание шеи кролику меня впечатлило куда больше (вы, напомню, смотрите сериал, в первом сезоне которого убийство кошки тем же способом было моментом комической разрядки).
При этом новая серия содержит несколько прямо отвратительных своим натурализмом моментов. И ужасы эти — вполне повседневные, знакомые зрителю. При одном условии: если этот зритель женщина. Тогда все показанное будет не чем-то далеким и приходящим только с экрана, а узнаваемой реальностью, с которой вы если и не сталкивались, то уж точно имеете ее в виду. А впечатляет это, только когда мы смотрим привычным — что для телевидения почти всегда значит «мужским» — взглядом.
Ведь что на самом деле шокирует в сцене, где встретивший Ванессу в лесу лорд пытается изнасиловать ее? Не то, как он себя ведет, а то, что подобное происходило примерно с каждой четвертой живой женщиной (а мы ведь уже не в викторианские времена). Что может впечатлить в сцене, где мисс Пул бьет того же лорда, обнаженного и стоящего на коленях, стеком? То, что мы непривычны к зрелищу женского доминирования на экране, тем более без заслоняющих процесс визуальных фетишей — хотя, казалось бы, чего мы только не видали. Наконец, в серии есть сцена аборта (все же в основном оставленного за кадром), и содрогаешься больше не от происходящего в ней, а от мысли, сколько реальных исторических женщин через подобное проходили.
То есть все это впечатляет нас только в том случае, если мы живем в реальности, отделенной от таких вещей шторкой. И давайте честно признаемся себе, каждый второй читатель этого текста каждый день не помнит о том, что там за шторкой находится. Лучшей метафорой этому будет еще одна относительно жесткая сцена серии — та, в которой ведьма свежует кролика и сдирает с него шкуру. Городские жители на ней вздрогнут, а те, кто вырос в деревне, только плечами пожмут — они такое сто раз видели, если даже сами не проделывали.
«Penny Dreadful» из серии в серию показывает нам, насколько «традиционное» — будь то маскулинность, аристократичность или даже религиозность — может быть опасным. Насколько чудовищны бывают «цивилизованные» порядки. Обычно наше спасение от увиденного в том, чтобы посмотреть на календарь. Все в порядке, это было больше сотни лет назад, сейчас такого уже никто не делает. Сказка из «Nightcomers», ради которой сериал как будто покинул свою обычную «викторианскую готику» на часок, переспрашивает — точно не делает? Сейчас так не думают, не реагируют, не ведут себя? Ну-ну. Не забудьте шторку постирать, на ней пыль собирается.
Почему телевидение лучше кино
Сейчас на кабельном телевидении уже и снимают, и играют так, что практически не отличишь от кино. Сценарии дают не меньше возможностей, чем большинство киноролей (особенно если взять «жанровое» кино), и при этом обладают некоторой театральностью — в них куда больше монологов и долгого, пристального рассматривания одной актерской работы, чем в большинстве кинофильмов. Раньше это было невозможно, а теперь ТВ позволяет актеру раскрыться так, как в кино невозможно. Фильм — это два, ну два с половиной часа на все про все. Телесериал дает десять, а то и двадцать часов. Поэтому на характерных актеров на ТВ сейчас смотреть куда интереснее, чем в кино. Просто сравните то, что «дали поиграть» Еве Грин в ее последних фильмах (где, к слову, ее старательно тайпкастят) с диапазоном возможностей, предоставленным «Ужасами за пенни».
В третьей серии нам показывают новую грань персонажа Ванессы Айвз — какой она была прежде, до начала основного сюжета. Ева Грин играет здесь наивную, уязвимую и при этом обладающую сильной волей девушку. Можно сказать, что мы видим «до-иконический» облик Ванессы, и в нем Ева Грин ожидаемо прекрасна. Здесь ей не достается монологов или быстрого обмена остротами, зато ее героиня проходит через множество драматических моментов, выдерживает страдания и испытания. Грин снова хороша и в мимике, и — особенно — в пластике.
Вторая ключевая партия в этой серии — Пэтти Люпон, играющая болотную ведьму. Она проходит по тонкой грани между ведьмой из фильма ужасов и ведьмой из детской сказки, и главное ее достоинство в том, что в каждой сцене она смотрится крайне правдоподобно, я бы сказал, «документально». Для Ванессы она — строгая и справедливая наставница, магистр Йода и мистер Мияги колдовского мира. Из-за того, как построена история, мы видим не так уж много «учебного процесса», но очень здорово смотреть на источник будущих черт Ванессы — ее спокойствия, ее компетентности и саркастичности.
О МакКрори ничего нового не скажу — она все такая же прекрасная и опасная в каждом своем появлении. В пару ей дан Ронан Виберт, здесь — сэр Джеффри Хоук, тот самый лорд, руками которого действует мадам Кали. Он закономерно карикатурен — ведь это сказочный злодей. Причем поскольку к концу сюжета он никуда не девается, с ним мы тоже еще можем встретиться в дальнейшем.
Что в осадке
Притом, что серия объясняет многие вещи, до сих пор остававшиеся для зрителей загадкой, и открыто подготавливает почву для дальнейших событий — так, теперь мы знаем, что конфликт мадам Кали и Ванессы Айвз будет иметь «личное» измерение, даже если Ванесса этого пока не знает — я не думаю, что в ней была необходимость. Как я уже говорил выше, приквелы крайне редко стоят усилий, на них затраченных, и эта ужасная гиковская привычка копаться в прошлом, которому полагается быть туманным, не приносит особой пользы. Стало ли нам лучше оттого, что мы увидели Ванессу Айвз «живым человеком», постигающим основы мастерства? Изменилось ли для нас что-то от знания, что погоня за «избранницей Люцифера» идет дольше, чем мы считали до этого? Увидели ли мы, наконец, нечто, что оказалось лучше наших догадок о прошлом Ванессы, построенных на мелких деталях, ранее сообщавшихся сериалом?
Ну, на последний-то вопрос я готов ответить «да», потому что Пэтти Люпон это чистый подарок телезрителю и не меньшая радость, чем Ева Грин. Но в остальном серия, при всех ее достоинствах, ощущается как «филлерная», даже если таковой не является.
s2e1 — Fresh Hell
s2e2 — Verbis Diablo
s2e3 — The Nightcomers
s2e4 — Evil Spirits in Heavenly Places
s2e5 — Above the Vaulted Sky
s2e6 — Glorious Horrors
s2e7 — Little Scorpion
s2e8 — Memento Mori
s2e9 — And Hell Itself My Only Foe
Это стоит фунт
Серия полна мелких отсылок ко всему, что мы видели раньше — от видений Ванессы Айвз до разных элементов ее образа. Мне почему-то больше всего понравился куст белладонны. Он возвращает к середине прошлого сезона — там, если помните, Дориан Грей показывал цветы белладонны Ванессе и спрашивал ее, что она чувствует. Не знаю, планировали ли авторы так далеко наперед — но при повторном просмотре «прежняя» сцена прочитывается уже иначе.
Это снова стоит фунт
Ах, какие тут пейзажи! Я не говорю про зеленый лес — ну лес как лес, ничего особенного. Я говорю про ведьмин дом и сухое дерево рядом с ним, снятые в десятке разных интересных ракурсов днем и ночью, под дождем и в тумане. Во втором сезоне сериал делает максимум для того, чтобы я не жаловался на недостаток готики в моем телерационе. Эффектных пролетов камеры здесь было меньше — и это понятно с учетом налагаемых декорациями ограничений — но было очень много живописных статичных планов. Говорю же, телевидение уже не уступает кино.
Это стоит пенни
Мор скота — сцена, в которой мисс Пул убивает коров, чтобы лорд Хок обвинил в этом ведьму — должна явно выглядеть мрачной. Однако компьютерные буренки и общая позитивность атмосферы (яркое солнышко, зеленая травка) не дали мне нужного настроения. Вместо того, чтобы погружаться в происходящее, я думал про «опрокидывание коров» в американском фольклоре и в конце концов мысленно добрался до сцены из мультфильма «Тачки». Что поделаешь, меня легко отвлечь.
Это стоит еще один пенни
Для серии, которая должна была рассказывать об обучении магии, здесь было преступно мало обучения магии. Получилось, что магия сводится к зазубриванию пассажей на мертвом языке, собирании цветков-корешков и скучных штуках вроде «Поверь!» и «Почувствуй!» Я не сторонник колдовства с огненными шарами, но жду от магии в сериале, который непринужденно выдумывает новые библейские апокрифы, несколько большей серьезности в подходе.
